Светик, 53 - 10 мая 2020 20:19

Хочешь куни?
Марья Ивановна не могла понять, что ей предлагают и что такое куни. И хватит ли у нее на этот самый куни денег, потому как доход ее был невелик, пенсия, да те двести рублей в день обещанные за ведение анкеты службы досуга на сайте знакомств, из которых она пока не получила ничего, потому что работала первый день.
Должностные инструкции были немудреные, всего-то раз в час давать объявление на бегущей ленте, писать там что-то игривое навроде "Хочешь отдохнуть?", "Мой ротик ждет тебя" или "Твоё неземное наслаждение здесь". А потом отвечать все желающим "Две тысячи час" и давать телефон службы досуга.
Про куни в должностной инструкции не было ни слова, но Марья Ивановна чувствовала в этом предложении что-то запретное и ранее неизведанное, захотелось узнать и руки сами собой напечатали короткое "Хочу".
Ответ пришёл быстро: "А у тебя сладкая киска?"
Марья Ивановна не понимала при чем тут её облезшая
кошка Шмуня, и какое отношение она имеет к куне. А может куня это корм для кошек, ну такой похожий на какашки горошком? Вспомнилось из телевизора "Вискас - для вашей киски", видимо и куня это что-то типа "Куни для сладкой Шмуни".
Марья Ивановна тихонько рассмеялась радуясь своей догадке, подхватила облезшую Шмуню попахивающую застарелой мочой, уткнулась носом в свалявшуюся шерсть, вдохнула сладкий чуть трупный запах и честно ответила: "Да, моя Шмунечка очень сладкая и очень хочет куни. Сколько?" И замерла в надежде что будет не очень дорого и они со Шмуней смогут себе позволить купить немножечко вкусных хрустяшек похожих на какашки горошком.
Через минуту она прочитала совсем непонятное: "Да погоди ты, свой курвиметр включать, ты еще моего гаргайобера не видела, я не какой-то там щенок, я тебя в такой параллелепипед заверну, мало не покажется, будешь как в фильмах про сантехников кричать "Дастиш фантастиш адвертайзинг шлюхен капут. Йа-йа". Я ж тебе, как человеку предлагаю любовную кокоджамбу с пролонгацией, а ты мне "Скоооолько?"
Стало чуть-чуть стыдно, из всего прочитанного Марья Ивановна поняла только, что это о любви. Немного подумав, она написала: "Извините, а давайте попробуем".
"Давай-давай, только ты мне шмуню свою покажи сначала, а я тебе гаргайобера. Фото пришлешь?"
Фотографии Шмуни в наличии не было, любовный замок забрезживший где-то вдалеке невнятной надеждой рушился прямо на глазах. Рассыпался по кирпичику, опадал башенками и вот-вот должен был превратиться в пыль. Но Марья Ивановна была не приучена врать, поэтому так всё и сказала: "У меня нет фото Шмуни, но на вашего гаргайобера я с удовольствием взгляну".
"Вечно вы халявите и фотки жмете, на тебе гаргайобера моего, смотри в альбоме".
Сослепу Марья Ивановна и не поняла сначала что там за гаргойобер на маленькой фотографии, надела очки с диоптриями помощнее и рассмотрела кусок ливерной колбасы.
Шмуня ливерную колбасу очень уважала и всегда с удовольствием ела, деликатно откусывая немолодыми уже зубами по маленькому кусочку. Но с чего это ливерная колбаса теперь называется гаргайобер, видимо, опять там в правительстве какие-то перестановки, раз колбасы переименовывают. А может просто импортная? Точно! Он же писал про немецких сантехников, видимо гаргайобером немецкие сантехники закусывают, потому что гаргайобер дешевле других колбас, а сантехники они же небогатые, вот и едят кошачью колбасу. Теперь все встало на свои места.
Марья Ивановна решила рассмотреть фотографию поближе. Просто из любопытства, чтобы точно знать - гаргайобер делают из ливера. Открыла крупный план и замерла.
Ливерная колбаса, она же гаргайобер, стала подозрительно похожа на мужской **прибамбас**. Вспомнился у заводской мастер Петрович, с которым они несколько раз ездили вместе на курсы повышения квалификации лет тридцать тому назад. Марья Ивановна стыдливо вспомнила те игрища. По обговоренному сценарию Петрович был русским разведчиком, а она немецкой радисткой и он ее пытал. А она просила "Пристрели меня, пристрели". И Петрович беспощадно ее пристреливал по пять раз подряд, вот примерно из такого же орудия.
Затейником был Петрович, выпьет бывало стакан водки, салом закусит, головой покрутит и командует "Приготовить орудие к бою", а она Маша, падает на живот и ползёт к нему по пластунски. Подползет, схватится обеими руками за ствол и водит туда-сюда, будто прицеливается. А Петрович знай себе командует, то "Послюнявь лафет", и она Маша слюнявит, то "Передерни затвор" и она передергивает, то "Подкатывай ядра" и она подкатывает, и все ждет команды от Петровича "Ховайся за бруствер".
А она Маша рада стараться, ховается, падает ничком в подушки и лежит, ждет, а Петрович важно так подойдет, по ягодицам ее охлопает, еще стакан бахнет и дальше командует "Прячь макушку, Маша, береги голову". А Маша и бережет, голову вниз, белыми ягодицами вверх, будто флагом покорным маячит и сдается Петровичу. А тот безжалостный, расстреливает себе и расстреливает.
Хороший был мужик Петрович, жаль давно умер, зато воспоминаний о себе оставил, да каких. Марья Ивановна налила рюмочку вина, помянула, еще раз посмотрела фото гаргайобера, подумала, что у Петровича посолидней было с мужскими статями, вспомнила из школьной программы "Эх, были люди в наше время, не то что нынешнее племя, богатыри, не мы" и со спокойной душой написала ответ владельцу гаргайобера:
"Две тысячи в час" и номер телефона службы досуга. (с)